ГИБЕЛЬ ИМПЕРИИ

Борьба за восстановление империи в XIII в

Начало Никейской империи и Ласкариды
В центре нашего изложения мы поставим историю Никейской империи, где образовалась и
окрепла идея национального греческого объединения и воссоздания византийского
государства, откуда вышел Михаил Палеолог, завладевший в 1261 году Константинополем и
восстановивший, хотя и далеко не в прежних размерах, Византийскую империю. Одно время
можно было думать, что задача восстановления греческой империи выпадет на долю другого
греческого центра, а именно Эпирского деспотата; но эпирские деспотыв силу целого ряда условий должны были отступить перед усилившимся значением Никеи иотказаться от руководящей роли на христианском Востоке. Третий греческий центр,
Трапезундская империя, лежал слишком далеко в стороне, чтобы играть руководящую роль в
деле объединения греков; поэтому история Трапезунда имеет свой специальный как
политический, так и культурный и экономический интерес и заслуживает особого,
самостоятельного рассмотрения.
Основателем Никейского государства, этой "империи в изгнании," был Феодор Ласкарь,
родственный по жене своей Анне, дочери бывшего императора Алексея III, с фамилией
Ангелов и через Алексея III с фамилией Комнинов. Происхождение Ласкаридов и название
родного города Феодора неизвестны. При Алексее III он занимал определенное положение в
армии и энергично сражался против крестоносцев. По всей видимости, константинопольское
духовенство его расценивало как возможного императора Византии после бегства Алексея
Дуки Мурзуфла и до момента взятия столицы крестоносцами. Однако в это время он бежал в
Малую Азию. Последний греческий патриарх столицы Иоанн Каматир, однако, оставив столицу,
направился в Болгарию и отказался приехать в Никею по приглашению Феодора.
Бежавший из Афин от латинян митрополит этого города Михаил Акоминат, рекомендуя в
письме вниманию Феодора Ласкаря одного Эвбейца, между прочим замечает, что последний
тайно уехал в Никею, предпочитая жизнь изгнанника во дворце греческого (ромейского)
государства пребыванию на родине, угнетаемой чужеземцами; в этом же рекомендательном
письме Михаил прибавляет, что если названный Эвбеец найдет приют в Никее, то это окажет
сильное влияние на все население Греции, которое "будет смотреть на Феодора, как на
единственного общего освободителя," т.е. всей Романии.
После смерти Феодора Ласкаря, правившего с 1204 по 1222 годы, царствовал его зять, муж
дочери Ирины, Иоанн III Дука Ватац (1222-1254), самый талантливый и энергичный из
никейских государей. После его смерти престолом владели сначала сын его Феодор II (1254-
1258), а затем несовершеннолетний внук Иоанн IV (1258-1261). Последний был низложен
Михаилом Палеологом, восстановителем Византийской империи.
Положение нового государства в Вифинии было в высшей степени опасно, так как с востока
грозил ему сильный, занимавший всю внутреннюю часть Малой Азии Иконийский султанат
сельджукидов, которому принадлежала также часть Средиземного побережья на юге и
Черноморского на севере; а с запада теснила Никейское государство Латинская империя,
поставившая себе одной из первых задач уничтожение только что народившейся Никейской
державы. На долю Феодора Ласкаря, который первые два года правил с титулом не императора,
а деспота, выпала сложная и тяжелая работа. Внутри страны господствовала анархия; в
некоторых частях ее появились самостоятельные правители; Никея закрыла перед Феодором
ворота.
Между тем, крестоносные латинские рыцари, утвердившись в Константинополе, решили в том
же 1204 году завоевать Малую Азию. Их военные действия там развивались очень успешно.
Малоазиатским грекам казалось, что все уже для них погибло. По словам Виллардуэна, "они
весьма разжились и очень хорошо себя обеспечили, ибо жители страны перешли на их сторону
и начали выплачивать свои ренты." В этот критический для молодого государства момент
пришло неожиданное известие о том, что латинский император Балдуин взят в плен болгарами.
Известно, что с 1196 года на болгарском престоле сидел Иоанн, или Калоян, бывший еще во
время Ангелов грозным врагом Византии. Основавшееся на Балканском полуострове
Латинское государство чрезвычайно осложнило положение. Было совершенно ясно, что
крестоносцы и болгары должны будут поставить вопрос о власти на Балканском полуострове.
Отношения между ними стали сразу натянутыми, так как крестоносцы оскорбительно
отнеслись к дружественным предложениям Калояна, намекнув ему о том, что он не может
относиться к латинскому императору как равный к равному, а лишь как раб к господину, и
предупредив его, что в противном случае крестоносцы силой оружия завоюют Болгарию и
обратят его самого в прежнее рабское состояние.
Возбудив этим гнев болгарского царя, латиняне раздражали в то же время и греческое
население Фракии и Македонии, осмеивая греческие церковные верования и обряды. Тайные
сношения греков и болгар с царем Иоанном подготовили на Балканском полуострове восстание
в пользу болгар. Можно предположить, что бывший патриарх Константинопольский Иоанн
Каматир, который, как известно, жил в Болгарии, сыграл важную роль в подготовке
византийско-болгарского союза. "Этот союзразрешил колебания
Иоанна и определил план его будущих действий. Выступить защитником православия и греко-
болгарской народности против католическо-латинского преобладания и вместе с тем принять
на себя задачу оживления оскудевшего в Византии императора - стало с тех пор главнейшим
мотивом предприятий Иоанна против крестоносцев." Болгарский царь стремился к короне
византийского басилевса.
Вспыхнувшее на Балканском полуострове греко-болгарское восстание заставило крестоносцев
оттянуть посланные в Малую Азию на борьбу с Феодором Ласкарем войска в Европу. В битве
под Адрианополем (в апреле 1205 года) Иоанн, при помощи бывшей в его войске половецкой
(куманской) конницы, нанес решительное поражение крестоносцам. В этом сражении пал цвет
западного рыцарства, а сам император Балдуин был взят болгарами в плен. Какова была судьба
пленного императора, до сих пор неизвестно; по всей вероятности, Балдуин, по приказанию
болгарского царя, был так или иначе убит. За неимением известий о судьбе Балдуина, на время
его отсутствия регентом Латинской империи был избран его брат Генрих. Более восьмисот лет
до этого, в 378 г., другой римский император, Валент, был убит около Адрианополя в битве с
готами.
Другой участник битвы, престарелый дож Энрико Дандоло, вынесший на себе тяжелое ночное
отступление остатков разбитого войска, вскоре после этого удара умер и был погребен в храме
Св. Софии. По распространенному преданию, прах его оставался там до взятия
Константинополя турками, когда султан Мехмед приказал будто бы развеять прах
венецианского героя по ветру.
Адрианопольское поражение поставило государство крестоносцев в отчаянное положение. Это
было для Латинской империи ударом, подкосившим в самом начале всю ее будущность. По
словам одного историка (Гельцера), "этим страшным днем окончилось франкское господство в
Романии." Действительно, "участь Латинской империи в Константинополе некоторое время
была вполне в руках болгарского царя."
В то же время адрианопольская битва имела первостепенное значение для Болгарского царства
и Никейского государства. Казалось, что, пока греки Македонии и Фракии, не имея своего
национального центра в Европе и не предчувствуя будущего значения в этом смысле Никеи,
сочли возможным прийти к соглашению и к общим действиям с болгарами против латинян, то
Калояну открывалась полная возможность выполнить широко намеченную им задачу, а
именно: установить на месте пришлых и враждебных франков великое греко-славянское
государство на Балканском полуострове с центром в Константинополе. Но, как пишет В. Г.
Васильевский, "миродержавная императорская роль представителя греко-славянского мира не
давалась славянским государям. Попытка Иоанна основать греко-болгарское царство на
Балканском полуострове, со столицей в Константинополе, осталась в области мечтаний."
Между тем, антиисторическое греко-болгарское соглашение, давшее в результате
адрианопольскую победу, быстро расстроилось, как только балканские греческие патриоты
увидели в Никейском государстве возможного освободителя от латинских завоевателей и
выразителя их национальных чаяний и надежд. На Балканском полуострове появилось ярко
выраженное анти болгарское направление, против которого болгарский царь открыл
беспощадную истребительную войну. По свидетельству источника, Иоанн мстил за те
злодеяния, которые причинил болгарам император Василий II; если последний назывался
Болгаробойцей, то Иоанн называл себя Ромеобойцей. Греки
прозвали его "Иваном-Собакой", латинский император называет
его в письме "великим опустошителем Греции". "Здесь проявилась, - писал болгарский историк, - чисто болгарская национальная тенденция,
которая направляла империалистическую политику царя Калояна против греческого элемента,
заклятого врага болгарской национальной независимости, даже в момент союза с греческими
городами Фракии против Латинской империи."
Кровавая кампания Иоанна во Фракию и Македонию окончилась для него роковым образом.
При осаде Солуни (в 1207 году) он погиб насильственной смертью. Греческое предание
говорит о нем как о враге православной церкви, пораженном чудесным образом десницею
великомученика Димитрия Солунского. Предание об этом было внесено в сказания о чудесах
великомученика, существующие на греческом языке, на славянском
, а также и в русских хронографах. Итак, болгарский царь не сумел воспользоваться
благоприятно сложившимися для него обстоятельствами после адрианопольской победы. В еголице, писал П. Ников, "сошел с исторической сцены один из крупнейших дипломатов, которых
когда-либо давала Болгария."
Но адрианопольская битва, уничтожившая силу франкского господства в Константинополе,
спасла от гибели Никейское государство и указала ему пути к новой жизни. Феодор Ласкарь,
избавившись от опасности со стороны западного соседа, деятельно принялся за устроение
своего государства. Прежде всего, когда Феодору удалось утвердиться в Никее, поднялся
вопрос о провозглашении его императором вместо деспота.
В Никее был избран новый патриарх, Михаил Автореан.Избранный в 1208 г., он имел свою резиденцию в Никее и короновал Феодора императором втом же 1208 г. Это событие 1208 года имело для последующей истории Никейского государствакрупное значение; Никея сделалась церковным центром империи. Эта
вторая империя, объединившая постепенно довольно
значительную территорию в Малой Азии и привлекшая к себе внимание инадежды европейских греков. В договоре, заключенном около 1220 года между Феодором и
венецианским представителем в Константинополе, мы находим официальный титул
первого, признанный, очевидно, Венецией: "Teodorus, in Christo Deo fidelis Imperator et
moderator Romeorum et semper augustus, Comnenus Lascarus."
Никея, занимал важноеполитическое положение на соединении пяти или шести дорог, на расстоянии около сорокаанглийских миль от Константинополя. Незадолго до первого Крестового похода Никея попалаво власть турок сельджуков; но крестоносцы, отняв город у них, должны были, к своемувеликому неудовольствию, возвратить его Алексею Комнину. Великолепные дворцы и
многочисленные церкви и монастыри, теперь бесследно исчезнувшие, украшали
средневековую Никею.
До нас дошел интересный документ, который позволяет нам, до некоторой степени,
познакомиться с представлением Феодора Ласкаря об императорской власти. Это так
называемый "Силенциум", как в византийское время назывались
публичные речи императоров, произносимые ими во дворце при наступлении Поста, в
присутствии знатнейших лиц империи. Данный "Силенциум" рассматривается как тронная
речь Феодора Ласкаря, произнесенная в 1208 г. сразу же после коронации. Из этой риторически
написанной речи видно, что Феодор смотрел на свою власть, как на власть византийского
басилевса, дарованную ему Богом. Единство империи знаменует собою и единство церкви. Это произведение, во всяком случае, отражает господствующее
мнение лучших и образованных людей Никейского государства, - мнение, имевшее за собою
полное историческое обоснование с тех пор, как Феодор Ласкарь, связанный родственными
узами с Ангелами и Комнинами, сделался "ромейским василевсом" в Никее и почувствовал
себя продолжателем государей Византийской империи.

	ГЛАВНАЯ
	БИЛЕТЫ